Ответ: ё
Батушеву
Уважаемый Батушев, Вы опять перегибаете палку. В своей позиции отрицания существования древнерусской орфографии Вы не видите однобокости вашего подхода, вытекающего, видимо, из много лет распространенного посыла, что мол "до нас ничего не было". Вы сводите наличие орфографии к какому-то гипотетическому документу, своду конкретных рекомендаций и упрямо не желаете признать, что орфография древних языков - это не наличие замшелых талмудов с правилами, а серьезная наука, над развитием которой трудились серьезные иследователи.
Вот что мне удалось найти ПО ЭТОМУ ПОВОДУ в интернете:
Развитие орфографической науки, методики и психологии обучения правописанию имеет прочную базу предыдущих изысканий, у истоков которых лежит учение М.В. Ломоносова о связи русского правописания с произносительной стороной речи, об опоре его на словообразовательные элементы слов, о важности учета морфологического («словопроизводственного») принципа, обеспечивающего осмысленное отношение к письменной речи (чтению и письму). Эти идеи рассматриваются в трудах по теории орфографии XIX - ХХв.в. лингвистами Я.К. Гротом, И.А. Бодуэном де Куртенэ, Д.Н. Ушаковым, А.Н. Гвоздевым, А.Б. Шапиро, В.Ф. Ивановой, В.Г. Ветвицким и др.
Работы Ф.И. Буслаева, К.Д. Ушинского, Д.И. Тихомирова и других ученых положили начало разработке теоретических и экспериментальных основ методики орфографии.
Основными методами исследования послужили: сравнительно-исторический метод, сочетающий в себе сравнение фактов разных эпох в развитии русского языка и изучение языковых процессов в тесной связи с анализом истории русского народа (А.Х. Востоков, И.И. Срезневский и др.); методы лингвокультурологии как нового направления в лингвистике, изучающего вопросы этнокультурной специфики языкового сознания и различных аспектов языка (В.В.Воробьев, Ю.Е.Прохоров, В.М. Шаклеин); метод описания личности, выраженной в языке, то есть языковой личности (Ю.Н. Караулов); метод усвоения орфографии, с лежащим в его основе орфографическим навыком - сложным речевым процессом, в формировании которого участвуют не только зрительное восприятие и запоминание слов, но и слуховой образ слова, речедвигательные представления и двигательные восприятия (память пишущей руки) (Л.В. Щерба, Н.С. Рождественский и др.).
Защищается положение о существовании в системе современного правописания большого количества написаний, являющихся «реликтами» прошлых лет («так называемых ограничений и нарушений морфологического принципа»). Использование исторического комментирования на уроках русского языка, раскрывающее динамику фонетических процессов праславянского и древнерусского языков, создает предпосылки для сознательного усвоения орфографии русского языка, поскольку история языка даже самых отдаленных его периодов продолжается в современном его состоянии.
Исследователи подчеркивают традиционность древнерусского письма: «... в языке произошли такие изменения фонем, что они стали в разных фонетических положениях являться в различных своих видоизменениях, а на письме по традиции продолжали употреблять прежние написания» (Ильинская, Сидоров, 1953. - С.6-7). Таким образом, постепенно создается ряд позиций, охвативших большое количество написаний, где орфографическое письмо расходится с произношением. Отмечая наметившееся расхождение между письмом и произношением в древнерусском языке XI-XIII в.в., Н.С. Рождественский пишет: «Правил же, регулирующих правописание, не было - они появились позже, а пока правописание опиралось на традицию» (Рождественский, 1951.-С.165).
Нарушение традиционного письма под влиянием произношения, т.е. воздействие фонетического принципа, больше всего сказывалось в самостоятельных записях, в разного рода деловых произведениях древнерусской письменности. (Здесь точка зрения Рождественского, как я понимаю, совпадает в Вашей).
Исчезновение редуцированных гласных фонем в слабом положении, усиление редукции безударных гласных, развитие аканья, изменение мягкости -твердости согласных, связанные с особенностями развития русского языка и отражавшие живое произношение, не были широко представлены в письменности. Правда, в памятниках уже ХII в. встречаются такие написания, как ЗДРАВЪ (из СЪДРАВЪ), ЗДЪ (из СЬДЕ), ГДЪ (из КЪДЪ), ПЧЕЛА (из БЪЧЕЛА) и некоторые другие, эти единичные случаи с тех пор утвердились в русской письменности, не изменив общей картины русского правописания. Отдельные случаи аканья, утвердившегося в литературном произношении, также приводили к отступлениям от традиционного написания (ср. совр. рус. барсук, завтрак, калач, стакан, крапива и др.).
Но гораздо чаще сохранялись традиционные написания, которые и легли в основу нашей орфографии.
Одним из факторов сохранения установившихся издавна написаний, как уже было сказано, является уважение к традиции. При этом важную роль играла связь с церковнославянским языком. «Известно, - пишет А.Н. Гвоздев, - что старые написания подвергались воздействию фонетических написаний, особенно в XVII в. в деловых произведениях, но в церковной литературе и связанной с ней книжности традиция поддерживалась особенно тщательно» (Гвоздев, 1960. -С.21).
Сравнительно стройное, освященное многовековой традицией русское правописание с XIV в. начинает терять свой былой характер. В эпоху второго южнославянского влияния в XIII-XIV в.в. происходит архаизация русского правописания в результате появления в России южнославянских богослужебных книг нового, исправленного образца; на их родине старые славянские переводы с греческого были подвергнуты пересмотру и исправлению на основании сличения с оригиналами. Правописание оригинальных русских памятников также испытало на себе некоторое влияние упомянутых книг. Южнославянское влияние на русскую графику сказалось в некоторых "нововведениях":
А теперь об упоминаемых Вами берестяных грамотах.
на странице
http://ru.wikipedia.org/wiki/Берестяные_грамоты
помимо многого другого интересного написано:
В берестяных грамотах (из всех городов) используется т. н. бытовая графическая система, где, в частности, пары букв ъ—о и ь—е могут взаимозаменяться (например, слово конь может записываться как къне); по такой системе написано подавляющее большинство грамот середины XII — конца XIV века. До открытия берестяных грамот подобная орфография была известна лишь по некоторым пергаментным грамотам и надписям, а также по отдельным ошибкам в книжных текстах: системный характер её также не был выявлен.
В силу указанных обстоятельств в 1950—1970-х годах, несмотря на то, что уже в этот период был накоплен значительный фонд ценных наблюдений за лексикой, грамматикой, орфографией, палеографией берестяных грамот (Н. А. Мещерский, Р. О. Якобсон, В. И. Борковский, Л. П. Жуковская), исследователи берестяных грамот нередко трактовали непонятные места как произвольные ошибки малограмотных писцов против «правильного» древнерусского языка: это позволяло истолковывать спорные отрезки текста практически как угодно.
А. А. Зализняк, автор наиболее подробных исследований языка берестяных грамот, в начале 1980-х годов показал, что в документах на бересте соблюдается достаточно стройная грамматическая и ОРФОГРАФИЧЕСКАЯ СИСТЕМА, в рамках которой свыше 90% грамот написаны ВООБЩЕ БЕЗ ЕДИНОЙ ОШИБКИ. Значительная часть прежних прочтений и переводов была пересмотрена, и теперь при исследовании вновь открытых грамот непременно учитывается большое количество сведений об этой системе.
"
))))
